понедельник, 23 декабря 2019 г.

Рыбка или жизнь


В одном подмосковном крошечном городишке, как и всюду в таких городах, была одна маленькая больничка. Работал в ней один единственный хирург Саня Вышкин. Всю свою жизнь работал. Считай почти 40 лет. Так здесь и состарился в операционной. Если прикинуть, то, может быть, не было ни одной семьи, где этот отважный человек кого-то не резал: то одного, то другого. А болели они, как положено, часто. Специалист он был отменный, но мнения всегда бывают разные. Были и такие, кто на него жаловался. То шов великоват, то кость не для балета срослась. Однако в целом его уважали. Не задалось у него с семьей. Да какая семья, если на весь район один хирург. Одна жена ушла, вторая спилась, а молодая, к которой он припал душой, другого любовника имела. Вот так и жил.
И вот однажды, в те самые девяностые годы, как обычно утром шел Саня на работу по скользкой зимней тропке. Не спеша шел, воздух морозный через нос потягивал. Вдруг около заборчика родного медучреждения он заметил продавца, разложившего на продажу свежепойманную рыбку. Оказалось, знакомый утром наловил и торгует. Коротенько поворчали о жизни и политике. Саня торговца и спрашивает: «Вов, сколько такая штучка стоит?»  Узнав цену, приободрился и полез за кошельком: «Завесь, родной, ту, что поменьше. Давно хочется, а ловить способностей Бог не дал».
Торговец завесил на 15 рублей. Как не ковырялся Саня, но набрал только 13. Туго было с деньгами в те времена, да и сейчас не лучше. Но тогда – совсем беда. «Володя, - говорит доктор, - я рыбку возьму, бери 13 рублей, а завтра займу и занесу». И протягивает деньги. А торгаш при этом рыбку стал широкой ладонью прикрывать и приговаривать: «Не, не проси, Саныч, не дам, сейчас другие придут, им продам, я и так для тебя скидку сделал. Завтра приходи, может, поймаю еще». «Да как же так? - взмолился доктор, -  я тебя давно знаю, ты меня. Я и теще твоей геморрой удалял и сестре двоюродной уже не помню что, а ты со мной как с чужим?» «Не заработаю я с тобой ничего, ты мне народ отпугиваешь, Саныч, иди работай, потом, потом приходи, - ответил Вовка и прокричал: Рыба свежая, недорого, ловил только что!»
Как же Саня расстроился. Положил свои 13 рублей в карман и побрел в отделение. Ногой дверь открыл, наорал на медсестру, переоделся и встал « к станку», где его уже беременная для кесарева ждала. Он собрался, слезы с глаз утер, надел стариковские очки - и за скальпель.
День прошел обычно: две гинекологии, два фурункула, перевязки. А к вечеру его ожидало дежурство. Припас он, как всегда, спиртяшки и вместе со столовской котлетой на тарелочке в шкафчик поставил. Лег на драный диванчик и задремал. Ему снилась родная деревня на Большой Волге, запахи родного дома, голос матери. Вдруг из коридора сторожиха: «Саныч, Саныч, скорая с перитонитом привезла, в приемном, беги!»
Вскочил, лицо и руки вымыл и торопливо - в приемное. Коридоры, коридоры, лестницы, лестницы.  Фельдшер, оформляя бумаги, прошептала: «Да обожрался он, и пьяный как свинья. Ему бы сначала желудок промыть». «Ладно, Маша, разберемся», - буркнул Саня и двинулся к каталке. Вдруг из-под песочного покрывала он увидел красную морду продавца Вовы, закатывавшего от боли глаза и тихо подвывавшего.  «Ну что, Вофка, прислал тебя Бог ко мне за расплатой!» «Ой, Саныч, о чем ты, о чем? Давай, друг, давай помоги, прошу, быстрее». «Не могу, Вов, я только что спирту дернул 150, не имею права. Надо хирурга из области вызывать или в соседний район  на буханке везти». На медпосту после этих слов кто-то громко и надрывно заржал.
«Саныч, прости меня, Христа ради, я тебя знаю, и после литра спирта могешь! Помоги!»
«Знаешь, говоришь? Рыбки-то не дал, вот без закуски меня и развезло!»  И эскулап хрипло затянул: «Гляжу в озера синие, в полях ромашки рву, зову тебя Россиею, единственной зовууууу!»
«Прости, прости, прости, - корчась от боли, уже почти без сознания шептал торговец, - рыбка будет, будет, будет море, море рыбок».
«Дайте ему адреналина и реланиума и тащите под лампу», - бодро распорядился Саня. А на ушко Вовику прошептал: «Я для тебя сейчас Бог, а ты его только утром дерьмом считал, нехорошо считать Бога дерьмом. Теперь лежи и думай, мыл ли я руки после нужника,  до того, как лезть тебе в кишки?»  После этих слов Вова отключился вовсе, то ли от страха, то ли от реланиума.
Оперировал Сан Саныч долго. Очень тяжелая операция была. Напромывался кишок, назашивался. Три с половиной часа на ногах, после полного рабочего дня. Спас-таки Человека. Но рыбки ему больше не хотелось, его уже просто тошнило от этого всего. Вова через неделю выписался и стал в церковь часто ходить. Уверовал, небось. Но поумнел ли?


А.С.